В древности даже мучители кивали на христиан и говорили: «Смотрите, как они любят друг друга»

Беседа с Епископом Ставропольским и Владикавказским Феофаном в прямом эфире православного телеканала «Союз» 1 мая 2007 года.

— Владыка, для начала познакомимся с Вашей епархией. История Православной Церкви на Северном Кавказе имеет свои особенности. Эта земля была одной из первых, где развернулась апостольская проповедь. Есть свидетельства, что эту землю посещали апостолы Андрей Первозванный, Симон Кананит, Варфоломей. Но не все было просто. Были очень сложные времена, как, наверное, у всех епархий. Что сегодня представляет собой Ставропольская и Владикавказская епархия? Она тоже весьма необычна.

— Даже по географии наша епархия действительно необычна. Достаточно сказать, что она включает в себя Ставропольский край, Карачаево-Черкесcию, Кабардино-Балкарию, Северную Осетию, Ингушетию и Чеченскую Республику — шесть субъектов Российской Федерации. Нет нужды говорить, что Северный Кавказ — не только страна гор, но и «горы» народов, религий, течений, культур, традиций и языков. Особенность нашей епархии — все это гармонично сочетать: чтобы проповедь Христова, с одной стороны, возрождала дух православных и тех, кто далеко от Церкви, с другой стороны, наша обязанность — нести семя мира, согласия и взаимопонимания в многокультурной, многорелигиозной среде. В основном две религии у нас — это Православие и ислам.

— Все-таки удается Вам сосуществовать мирно? Я понимаю, что это сложно, но, тем не менее, насколько сегодня воспринимается проповедь Православия в многоконфессиональном обществе?

— Воспринимается совершенно нормально. Достаточно сказать, что в нашей епархии одновременно идет строительство 76 храмов. И если кто не бывал в наших прекрасных краях, поезжайте в Ессентуки — там огромный собор строим в честь Великомученика Пантелеимона, уже купола стоят. Никольский собор в Кисловодске — огромный собор, практически готов к освящению. Сейчас уже роспись стен идет. В Черкесске, если вы поедете, увидите прекрасный типовой собор в честь Святителя Николая. Тоже он у нас уже готов к освящению. Новый собор построили во Владикавказе в честь Великомученика Георгия (я говорю только о по-настоящему крупных соборах). Это свидетельствует о том, что Православие на Северном Кавказе, как и подобает, занимает достойное место в жизни нашего общества и наших народов.

— Послушаем вопрос нашего телезрителя: «Меня зовут Паша, я из Подмосковья. Мне 10 лет, заканчиваю 4 класс. Я делаю фотографии. Можно ли это делать? Спасибо».

— Заниматься фотографией — это хорошее, доброе дело. Но ведь фотография — это своего рода инструмент, который можно использовать и во благо, и что-то нехорошее снимать. Так, друг мой, посоветую тебе: ищи красивое, ищи благодатное, ищи то, что помогает тебе увидеть красоту природы, Божиих созданий и красивые лица людей.

— Владыка, Вы говорите, у Вас очень красивый край. Мы это знаем — все, кто были в Ваших местах. Это замечательная природа и очень хорошие люди, несмотря на то, что сейчас очень неспокойно в Вашей епархии, — так или иначе идут войны. На Ваш взгляд, насколько может изменять ситуацию Православие, Православная вера?

— Я бы хотел Вас сразу поправить. Вы сказали: «Идут войны». Это не так, это журналисты повторяют: «Войны, войны и войны». Все-таки сегодня на Кавказе совсем не так страшно, как это кажется из Екатеринбурга или даже из Москвы.

— Мы же видим это по телеканалам...

— К сожалению, каналы — это «страшилки». «Страшилки» часто пугают нас. Посмотрите, что нам показывают. Или показывают разврат, или кровь, боевики, или обман, воровство. Все это нам преподносят телевизионные каналы. И мало отводится места правде. Я хочу сказать, что на Северном Кавказе ваш покорный слуга практически постоянно бывает и в Чечне, и в Ингушетии, там, что называется здесь «нестабильные, неспокойные» районы. Да, сложно, трудно, но это уже не как раньше. Вообще все зависит во многом от нас. Вы говорите: «А может ли что-то изменить Православие?» Может, меняет — и обязано менять духовный климат. Обычно задают вопрос: «Владыка, а что, как надо делать?» Сейчас много говорят о духовном просвещении, о духовном образовании. Часто упоминается слово «дух». Но редко кто может конкретно сказать, что же это такое. Для верующих людей это ни в коем случае не должно сочетаться только с семинарией или духовной академией. Духовная семинария — то, что мать своему ребенку начинает давать еще во чреве своем. И даже, может быть, до его зачатия. Весь рост ребенка, воспитание — это духовное образование. Когда учат младенца понятию о Боге и о молитве, о добре и зле, о грехе и наказании, — это все духовное образование.

На сегодняшний день очень важно не только развитие высшей духовной школы — духовных семинарий, академий, теологических факультетов, но очень важно как раз образование с детского возраста, со школьной скамьи. Очень много ломают копий: «А стоит или не стоит вводить „Основы православной культуры“ в общеобразовательных школах?» Не просто стоит — мы уже опаздываем.

Прежде, чем будет принят какой-то закон о введении «Основ православной культуры» в общеобразовательных школах, необходимо сейчас прикладывать все усилия для открытия православных гимназий. И не жалеть никаких средств, просить спонсоров и показывать. Что я делаю у себя в епархии? Я приглашаю тех, кто бывает на Кавказе, в Кисловодск, в нашу одиннадцатиклассную православную гимназию. Уже три выпуска было полноценных. Достаточно сказать, что практически три года подряд примерно 3-4 человека — медалисты, с золотой или серебряной медалью оканчивают нашу гимназию. Это говорит о чем-то? Почти 90% выпускников поступают в высшие учебные заведения — не обязательно мальчики пойдут в духовные семинарии, совершенно в различные вузы. Но когда мне задают вопрос: «Чем отличается православная гимназия от обыкновенной школы?», я привожу такой пример: «Возьмите скрытую камеру и снимайте детей, которые учатся в православной гимназии и в обычной школе. А затем пригласите психологов. И посмотрите на их лица, манеру общения, поведения, и вообще на их детский мир в комплексе». И вы увидите, что, как правило, дети в православных гимназиях, где их учат понятию порока, греха, добра и зла, более сдержанны. Но они не какие-то затуманенные. У них чистые, умные глазенки, но на лице не лежит печать порока. К сожалению, нередко ее мы видим у наших школьников; довольно частое явление. Система духовного образования — еще до зачатия ребенка, и пока мы его не выпустим взрослым в свет Божий.

— Владыка, очень важную тему Вы затронули — православного образования детей. Действительно, очень много копий сломано на тему того: «А как? В нашей многоконфессиональной стране, где столько религий представлено... Как нам не обидеть этих, как нам не обидеть тех?» Опять же, на примере Вашей епархии, где и православные, и мусульмане — как можно это сочетать, чтобы никого не обидеть?

— Нередко надумывают проблемы там, где их практически нет. Как правило, заботятся о том, чтобы не обидеть: «У нас многонациональная, многоконфессиональная страна». Все это так. Но об этом часто говорят люди с инерцией советского периода, которые заботятся не сколько о конфессиях, сколько о том, чтобы опять поставить заслон и «не пущать» никаких религиозных течений в систему образования.

Я приведу пример. У нас станицы. Но станицы на Ставрополье — это не деревни и не села где-нибудь в Центральной России и даже на Урале или за Уралом. Станица может насчитывать 30 тысяч жителей и иметь очень смешанное население. Есть целые школы, где мы ведем «Основы православной культуры». Нередко мусульманские дети идут к нам и знакомятся с основами православной культуры. Это не значит, что мы их принуждаем к вере нашей, Православной. Нет. Но знать культуру своего народа (мы единое государство, единая российская семья) — это не просто важно, но необходимо. И никаких конфликтов нет, и не надо их выдумывать. Когда есть в школе, в классе 30-40 учеников и 30 или 35 из них имеют основы славянские, православные, а 5 иных: 1 буддист, и т. д., вопрос, по моему, ясен. Пожалуйста. Мы живем в демократическом государстве — давайте создадим условия, чтобы эти 35 знали основы своей духовной культуры. Наверное, Вы слышали послание Президента РФ. Замечательно он сказал: без сохранения своей духовной национальной культуры мы не можем быть сильным, серьезным государством. Еще раз повторяю, «Основы православной культуры» никого не ущемляют. Там, где живет большинство детишек мусульман, — пожалуйста: они изучают основы своей культуры. Так у нас в Карачаево-Черкессии, так в Кабардино-Балкарии.

— Примеры есть?

— Примеры есть — хорошие примеры. Я приглашаю приехать к нам, познакомиться. Мало того, я приведу пример, за который сейчас кто-то, возможно, будет меня критиковать... У нас семинария, мы живем бок о бок с мусульманами. Священникам, выйдя из семинарии, приняв сан, потом придется с ними встречаться непосредственно. Надо же знать их веру, их обычаи, их традиции. И я пригласил преподавать ислам не светского теолога, который будет говорить о религии, не проникшись ее сутью: он раньше атеизм преподавал, а сейчас будет преподавать ислам. А внутренне стоит на атеистических позициях... Я пригласил проректора исламского института из Черкесска. Для чего? Чтобы мои ребята из первых уст услышали, что такое ислам, каковы традиции мусульман, какова их вера, чтобы будущие священники могли дать ответ тем, кто будет подходить из мусульман. Мы знать должны культуру, традиции и веру тех, кто живет с нами вместе.

— Послушаем вопрос: «Раба Божия Лидия из Краснодарского края. Мы, православные, спасемся через веру во Христа. А как же другие: мусульмане, буддисты? Бог един, как же они спасутся?»

— Дорогая моя Лидия, дай-ка ты эту заботу Богу, а сама верь, и спасайся в Православной вере. Что будет с буддистами — это Божий Суд рассудит, а не нам с вами заботиться об этом.

— Вы говорили, что и православные будущие священнослужители должны знать традиции... Но в православных семьях бывает и так: «Не дружи, это мальчик из мусульманской семьи»...

— Совершенно неправильный подход. Крайности нигде не нужны. Мы уже жили в советский период. Нередко мы говорим, что с мусульманином дружить нельзя. А с атеистом можно? Он ведь вообще отрицает бытие Божие. Так у нас ад будет в стране.

Другой вопрос: мы не должны никогда предавать своей веры. Самое большое предательство — предательство веры, когда кто-то говорит: «А мне все равно, какую религию принять». Запомни, мой друг, не думай, что это так будет. Твои предки были православными. Ты не имеешь никакого права прерывать эту цепь без их согласия тоже, потому что дух человеческий бессмертен. Представь себе, что цепь эта была тысячу лет, твои предки были православными. А ты говоришь: «Да мне все равно, какую веру принять, и я ухожу...», как нередко бывает, в секты. Вот где печаль. Ты же веришь в загробную жизнь! Вот печаль твоих предков, которые на протяжении тысячи лет, может быть, не раз складывали головы за веру. А ты разрываешь эту цепь. Никто тебе из них не дал, наверное, такого права. Надо об этом всегда думать и хорошо помнить. Предательство веры — это самое неприятное у всех народов во времена всех исторических событий.

— Нужно уметь, не предавая свою веру, видеть в другом человеке, даже закоренелом атеисте, образ и подобие Божие...

— Непременно. Да, мы должны хранить свою веру. Да, мы должны жить по вере в первую очередь; но суд отдать Богу. Мы не должны сейчас сказать, что все погибнут, а я спасусь. У Бога милостей много,— это отдадим на суд Божий. Но еще раз повторяю: твердо хранить свою веру, свою традицию, и в вере жить.

— Владыка, Вы замечательно говорили: «Согласие, как и толерантность, не насаждается сверху по распоряжению». Это, прежде всего, душевное состояние человека, готовность видеть в другом равного себе. Какова сегодняшняя ситуация в нашем обществе, на Ваш взгляд? Есть ли готовность увидеть в другом равного себе?

— Я думаю, все-таки есть. Слава Богу, что в непростой исторический период мы все-таки живем довольно спокойно. Мы, христиане, должны показывать жизнью нашей пример, что наша вера Православная — правая. В древности даже мучители кивали на христиан и говорили: «Смотрите, как они любят друг друга». А у нас в жизни? На словах верим, даже в храм ходим, но друг к другу мы нередко относимся негативно и начинаем осуждать, завидовать, делать всякие пакости. Увидь образ Божий в любом живом человеке и вспомни разбойника на кресте, который висел вместе со Христом, — он первый вошел в рай со словами: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Своем». И ответ: «Сегодня будешь со мной в раю». Спасайся сам; спасай свою душу, и не осуждай других.

— Владыка, Вашу епархию в свое время возглавлял святитель Игнатий Брянчанинов. Это очень любимый нами святитель. И епархия, и Ваша Ставропольская духовная семинария, которой много лет, переживали во время руководства святителем Игнатием расцвет. А как сегодня чтится память этого святителя в Вашей епархии?

— Свято чтится память святителя Игнатия. Когда я встречаюсь с духовенством, первое, о чем говорю, — труды святителя Игнатия, его образ должны стать примером и путеводителем в духовной жизни. Вы знаете, что сейчас юбилей и со дня кончины, и со дня рождения святителя Игнатия. Мы будем проводить большую конференцию. Она и научная, и практическая, и богословская — посвященная святителю Игнатию. Уже издали симфонию по трудам святителя Игнатия о духовной жизни. Восстанавливаем потихоньку, что возможно, что разрушено было: первый храм, в котором он служил.

Но самой главной задачей как Архипастырь, как недостойный преемник святителя Игнатия, я вижу, чтобы его учение стало путеводной звездой для жизни христианина. Я думаю, не только в нашей епархии, но и в России, ибо он впитал святоотеческий опыт и дал нам его квинтэссенцию. Его труды, пока еще мало изученные, должны стать нашей настольной книгой. Поверьте мне, кто смотрит нас: возьмите труды святителя Игнатия, читайте, перечитывайте, и многое откроется вам для пользы духовной жизни.

— Владыка, Вы впервые приехали в Екатеринбургскую епархию. Хочется несколько самых первых, свежих впечатлений о ней. Не знаю, удалось ли Вам за столь краткое время пребывания что-то увидеть из наших святынь. Но что Вы уже видели?

— Первое мое желание было поехать на место уже не мучений, а глумления над останками Царственных Страстотерпцев, на Ганину яму. Когда подъезжали, увидел прекрасный благоустроенный монастырь. Меня охватило какое-то непонятное чувство. С одной стороны, замечательный монастырь, построенный очень быстро, с какой-то хорошей духовной составляющей, и с другой стороны — место глумления над останками Царственных Страстотерпцев, мучеников. И когда ваш Архипастырь, Владыка Викентий, попросил меня оставить свои впечатления в книге, у меня все в голове смешалось. И первое, о чем я подумал: это форпост духовной борьбы. И на монахах, и вообще на екатеринбуржцах лежит огромная ответственность, ибо это величайшее место, святое место, требует больших духовных сил.

У вас замечательные люди. Сохранился здесь и размах русский. Сюда шли нехилые люди, которые создавали промышленность во все времена — и во время дореволюционное, и во времена, что мы называем советским периодом. Это тоже эпоха, тоже гигантские стройки. Мы не будем поднимать вопрос, что и как было, но было сделано много. Это делали наши русские люди.
Хорошее впечатление производит и ваш женский монастырь.

— Спасибо большое, Владыка! Время в эфире подходит к концу. У меня лично появилось большое желание посетить Ваши замечательные края. Я надеюсь, что у наших телезрителей тоже. Даст Бог, побываем мы и в Вашей Ставропольской и Владикавказской епархии!

— Мы рады. Запомните, что не так уж страшно у нас, как вы видите на экранах телевизоров и на страницах газет. Ждем вас! У нас много святынь, и древних, и новых. Храни Вас Бог!

Беседовала Полина Митрофанова